Смех сквозь грезы

Журнал "Интервью" Апрель 2011 ДАЖЕ НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ДОЛГИЕ ГОДЫ ОНА ДОВОЛЬСТВОВАЛАСЬ КРОХОТНЫМИ РОЛЯМИ И, В ОБЩЕМ, ПРОПАДАЛА В БЕЗВЕСТНОСТИ. КАК НЕ СМОГЛИ РАЗГЛЯДЕТЬ - ЗАГАДКА. И повод для мимолетной грусти - годы ведь не вернуть. Но та страница уже перевернута, сейчас Нонну Гришаеву буквально раздирают на части. Она отказывается от подавляющего большинства предложений и, тем не менее, работает безостановочно. Что удивительно, успех пришел тогда, когда карьера перестала быть для актрисы самым важным и на первый план вышла... любовь. «Условие для отдыха - отель, где нет русских» Нонна, несколько дней назад мы с вами разговаривали - у вас был очень усталый голос. Сильно изматы¬вает вся эта востребованность безум¬ная? Да, очень сильно. Но, как ни странно, в конце каждого спектакля ты получаешь такой заряд энергии, что потом, несмотря на сильную усталость, еще долго не можешь заснуть. Это еще Роман Виктюк, у которого дебютиро¬вала в театре Вахтангова, мне говорил. Он всегда очень серьезно и долго вы¬страивал поклоны — это целое действо было. Спросила как-то: «Зачем, Роман Григорьевич?» «Детонька, - отвеча¬ет, — ты три часа отдавала им энергию. На поклонах забирай обратно». Роман Григорьевич - мудрый чело¬век, знает, что говорит. И я абсолютно понимаю это сегодня, играя «Зорро». Когда тысяча шестьсот зрителей от¬дают эту энергию на поклонах, такой мощный поток идет на нас - благодар¬ности, восторга. Ну очень сильно ощу¬щается, просто невероятно сильно. Но когда приезжаете домой, на¬верное, полный выдох и опустоше-ние? Да нет, я же говорю, что еще дол¬го не можешь заснуть, потому что на-ходишься в состоянии энергетической наполненности. Тем не менее сейчас вы едете отды¬хать. Далеко, надолго? Еду с мужем на Мальдивы. На десять дней. Думаете, хватит? Больше не чается, к сожалению. Но вы знаете, ЛАЯ меня даже один лень отдыха уже очень много значит. Например, сегод¬ня у меня не было спектаклей — выход¬ной день. Я провела его с ребенком. И сейчас, вечером, совсем не устав¬шая, у меня прекрасное состояние. Сейчас - да, совсем другое дело. Ну вот. Поэтому для меня один день — уже дар божий. А десять дней - просто блаженство. На десять дней сможете рассла¬биться и совсем не думать о работе? Нет, я беру с собой кучу материалов, которые мне нужно будет перечитать. То есть в основном на отдыхе буду читать. И учить сценарий. Потому что приезжаю - и на следующий день начинаются съемки. Все ясно: весь отдых насмарку * вот как это называется. Ну почему? Лежишь себе, отдыхаешь, читаешь, учишь текст... Это же не физическая работа. Да нет, нормально. Надеюсь, действительно десяти дней вам хватит. Потому что, с одной стороны, конечно, радуешься за вас, а с другой - как-то даже жалко. Все-таки востребованность - медаль о двух сторонах. Безусловно. И даже что касается отдыха - раз уж затро¬нули эту тему. Когда с мужем выбира¬ли, куда поехать, я сказала, что глав-ное мое условие — отель, где нет рус¬ских. Вы знаете, в прошлом году ез¬дила с дочкой в Эмираты, мы посе¬лились в отеле, где было очень много русских, - и мне совершенно, ни на секунду не удалось расслабиться, по¬тому что постоянно брали автогра¬фы и подходили фотографироваться. К концу отдыха состояние было уже близкое к истерии, единственное, чего хотелось, — чтобы все наконец остави¬ли меня в покое. Поэтому в этот раз я сказала: отель, где нет русских! Неужели нашли такой? Нашли. За¬казывали номера через нашего друга в Америке. Вот один из минусов вашего положения. Плюсы-то всем понятны и видны... Да, все их знают. А когда кому-то говоришь о минусах всего слышишь в ответ: «Да ладно, не криви душой, тебе же это нравится»... Нет. Мне это нравилось первое время. А сейчас — очень сильно напрягает. Еще не пожалели о том, что пустились во все тяжкие? Вы знаете, я же сама не стучалась в двери и не лоб¬бировала как-то себя на телевидении. Оно же само на меня свалилось. По¬этому - ну, значит, так надо, значит, кому-то это нужно. Безусловно. Последние три-четыре года вы нужны абсолютно всем. Ну, четыре - это вы махнули. Я бы сказа¬ла, года два. Это смотря с чем или с кем сравни¬вать. Думаю, о вашей популярности четырехлетней давности мечтают 90 процентов актрис, а уж о нынешней - все 120. Вы ждали это время, подго¬няли его? Вы знаете, когда мне этого очень хотелось и мои приоритеты бы¬ли расставлены так, что на первом ме¬сте стояла карьера, я многое упустила в семье. А как только поменяла при¬оритеты, как только махнула рукой и решила, что теперь для меня главное - семья, как ни странно, тут же все само собой и пришло. Я совершенно чет¬ко помню этот момент. Когда в стра¬не ударил кризис, это был октябрь ме-сяц, - на меня одновременно свали¬лось три проекта. Даже как-то неудоб¬но было перед коллегами, потому что все оказались без работы, а у меня - «Папины дочки», «Большая разница» и «Две звезды». Одновременно три на¬ столько мощных проекта на телевиде¬нии. Ну... вот так случилось. Но я имею в виду: то, что случи¬лось, - долгожданный успех, вы¬страданный? Или действительно ни с того ни с сего, как снег на голову? Вы знаете, я бы не сказала «выстра¬данный», он — выработанный. Еще раз повторяю: я не ломилась в двери и никогда ни у кого ничего не проси¬ла. Я просто очень много работала. И люди, которые меня где-то видели и как-то знали, просто в какой-то мо¬мент вспомнили обо мне: а есть же вот эта, надо ее... Как по Булгакову: никогда и ничего не просите - сами предложат и сами все дадут. А это вообще мой главный жизненный принцип. «Меня обидели в театре, я не смогла это пережить» Как думаете: хорошо, что все «да¬ли» сейчас, а не тогда, когда вы это¬го так сильно хотели? С одной сто¬роны, хорошо — потому что я гото¬ва к этому абсолютно. А с другой... Немножко обидно. Понимаете, мне в этом году сорок... Так запросто об этом говорите? Ну, это же глупо скрывать — в интер¬нете все написано. Просто, может быть, лет десять назад у меня было бы гораздо больше сил... Вот эти де¬сять лет в театре Вахтангова. Такие долгие. Маленькие роли, проходя¬щие... Немножко жалко мне этого упущенного времени, очень жалко. Когда шла в театр, мне казалось, что тут-то все педагоги, - они же колле¬ги твои, они же все прекрасно зна¬ют, на что ты способна. И не надо никому доказывать, что ты талант¬лив, - все же понимают... А доказы¬вать пришлось. Просто обидно, что в театре меня использовали процен¬тов на 30, ведь я могла бы давать все сто. Вот что огорчает немножко. Что в театре Вахтангова столько лет про¬шло, так скажем, мимо. Можете сказать, что и впустую? Нет, я не могу сказать, что впустую. Даже маленькие роли были для меня очень важны. Но все равно... Понима¬ете, просто есть несколько ролей, о ко¬торых я мечтала всю жизнь. А сейчас уже, поскольку такой возраст, я пони¬маю, что мне уже их не сыграть. Вот что обидно. Время ушло... Про какие роли говорите? Это «Ка¬баре» - Салли Боулз, это «Моя пре-красная леди» - Элиза Лулитл... А почему, собственно, нет? Неуже¬ли о себе можете говорить уже в про¬шедшем времени? Ну, понимаете, в том же Театре им. Вахтангова насчет спектакля «Мадемуазель Нитуш» мне ведь уже намекнули, что - все, мол, хватит. конверт на выписку из роддома А в свое время, если не ошибаюсь, спектакль на вас и ставился. Да. И по¬играла его я всего три года. А ждала... двенадцать лет. Из Вахтанговского театра вы ушли? Нет. Вчера играла «Пиковую даму», завтра - «Без вины виноватые». Поэ¬тому не могу сказать, что ушла из те¬атра. Я ушла из труппы, забрала свою трудовую книжку. Но осталась на до¬говоре и играю несколько спектаклей. Однако на сайте Вахтанговского вы теперь значитесь в разделе «актеры других театров». Да, я теперь актриса театра « Квартет И ». Замечательный театр. Но Вахтан¬говский - знаковый, с историей. Мно¬гие актрисы, которые имеют успех на ТВ, уходят из театра. Не боитесь по¬том пожалеть? Это вообще никак не связано с тем, что я на телевидении. Меня просто обидели в театре. Со мной поступили неправильно и не¬справедливо. И я не смогла это пере¬жить. Только потому и ушла. А в чем несправедливость? На мою роль в спектакле «Мадемуазель Ни-туш» ввели третий состав. Совершен¬но не спросив меня об этом, не пого-ворив даже. И намекнули, что пора да¬вать дорогу молодым - «Ну сколько тебе играть еще этот спектакль?» Поэ¬тому я сказала: «Хорошо. Тогда до сви¬дания». Не самое приятное расставание. В Вахтанговском сейчас вообще пера перемен: «наши» - «не наши», «дружим» - «не дружим». Почувствовали, что такое зависть? Вы знаете, в моем театре - а я по-прежнему его считаю своим — есть огромное количество лю¬дей, которые искренне за меня рады. И следят за моими успехами, и ходя]' на мои спектакли теперь в другие те¬атры. Когда я появляюсь в Вахтангов¬ском, многие из них со слезами на гла¬зах бросаются ко мне, говорят о том, что раньше во время спектакля «Ма¬демуазель Нитуш» они сбегались, со-бирались за кулисами, чтобы послу¬шать мою песню, а теперь выходят из зала. Но эти все люди - не артисты. Это костюмеры, гримеры, билетеры... Это люди, кровно не заинтересо¬ванные. А есть же масса актрис... По¬этому и говорю: люди, которые раду¬ются за меня, в основном не артисты. Разочаровались во многих? Вы зна¬ете, я долго проработала в театре. По-этому, собственно, и не ожида¬ла бурных восторгов в мой адрес со стороны артистов. Я все пони¬маю про театр. Я очень люблю те¬атр - как способ общения со зри¬телем, как обмен энергией, как по-настоящему живое искусство. С этой точки зрения театр я про¬сто обожаю. Но все, что касается закулисья и театра как организ¬ма, - уже не приемлю. Вахтанговский - еще и очень сложный театр: высоколобый, высокомерный... Весьма. И я думаю, это не решение Туминаса (худрук театра им. Вахтангова. - Авт.) ввести вам третий состав. Нет- нет, что вы. Наоборот, когда совсем хотела уйти из театра, Туминас угово¬рил меня остаться играть в тех спекта-клях, где я занята. А подруги у вас в театре есть? Под¬руг не может быть среди актрис. Например, вы учились с Ароно- вой... Еше раз повторяю: подруг в теа-тре не может быть априори. Актрисы дружить не могут. «Мысли о побеге в Одессу меня до сих пор не покидают» В одном интервью вы сказали: я в 16 лет и я сейчас - диаметраль¬но противоположные личности. Ка¬кой вы были в 16? Очень доверчивой, очень любвеобильной, очень наивной. И очень открытой. Теперь, значит, все наоборот. Но с тем набором качеств покорять Мо¬скву, наверное, очень сложно? Л я не ехала покорять, у меня не было такой задачи - хотела просто закончить те¬атральный вуз и вернуться в Одессу, в свой родной Театр оперетты. Серьезно? У вас не было никаких наполеоновских планов? Нет-нет, вы знаете, я настолько люблю свой город, настолько не могу жить и дышать без него, что у меня даже мыслей таких никогда не было. Но! В Одессе есть ки¬ностудия, там несколько хороших теа-тров. А театрального вуза нет - что во¬обще нонсенс. И что мне было делать? Поехала в Москву. С абсолютно чет¬ким намерением вернуться. Никто же не думал, что по окончании училища меня будут приглашать сразу три луч-ших театра Москвы. То есть так про¬сто жизнь сложилась: и замуж вышла, и в театр взяли. Пришлось остаться. Но каждый год, каждое лето я возвра-щаюсь домой. Потому что это мне со¬вершенно необходимо. Если говорите «пришлось», навер¬ное, первые годы в Москве тяжело дались? Чудовищно тяжело. Очень тяжелый был быт. Очень тяжелый был первый брак. Очень тяжелые были первые годы в театре. Вообще, жизнь тяжелая была тогда. Голодали, просто реально голодали. Мелочь собирали по карманам, чтобы доехать до театра. Часто думали о побеге из этой хо¬лодной со всех смыслах Москвы? Всегда. Я всегда сбегала домой, в Одес¬су, где мне сразу становилось хоро-шо. Только выходила из поезда, вды¬хала этот воздух морской, - и тут же успокаивалась. И мысли вернуться об¬ратно меня до сих пор не покидают. Я мечтаю о доме на берегу моря и на- деюсь, что на старости лет все-таки вернусь в Одессу. И Это случится еще очень не ско¬ро. Пока же перед вами покоренная не Москва даже, а целая страна. Но магия телевизора такова, что мно¬гие воспринимают вас как артистку- пародистку. Не обидно? Нет, мне не обидно. Наоборот, приятно, когда лю¬ди приходят на «Зорро», или на наш концерт с Александром Олешко, или в театр Вахтангова - чтобы увидеть «кнопочного персонажа», как нас на-зывают, и вдруг совершенно обалдева¬ют от того, что - «Боже мой! Оказыва¬ется, и так она может!» В Мне кажется, и по телевизору вид¬но, что можете вы абсолютно все. Нет, далеко не все понимают, что я мо¬гу сыграть, например, что-то роман¬ическое. Поэтому люди совершенно обескуражены и потом, после спекта¬кля, я слышу такие слова, которые до¬рогого стоят. Особенно это касается нашего творческого вечера с Олешко, потому что именно там мы делаем то, что нам больше всего интересно. И Знаете, многие актеры, оценивая пародистов, говорят: да что здесь особенного - любой второкурсник так может. Согласны? Не любой. У кого-то получается, у кого-то нет. У меня на втором курсе это действительно по¬лучалось очень хорошо, я расцвела на разделе наблюдений. Вы и Олешко часто говорите, что никто не обижается на ваши паро¬дии. Но ведь такого быть не может. Не надо, мне кажется, что люди, у которых все в порядке с чувством юмора, которые адекватны, обижаться на наши пародии не станут И потом, понимаете, я еще безумно требовательный человек. Например, когда делали па¬родию на Софию Ротару, мне ее пере-писывали четыре раза. Потому что я не могу обидеть певицу, женщину, пе-ред которой преклоняюсь всю жизнь. В общем, как-то работаем, чтобы лю-ди не обижались. Наверное, не всегда получается - недавно мне сказали, что Надежда Бабкина обиделась. Но боль¬ше ни про кого не слышала, наоборот, при встрече все благодарят, всевоз¬можные восторги высказывают. «Ради детей отказываюсь от 90 про-центов предложении» От жизни публичной к жизни лич¬ной, если позволите. Вы были заму¬жем за актером, потом жили с биз¬несменом. Ваш нынешний муж - и бизнесмен, и актер. Это идеальный вариант? Для меня - да. Потому что ему интересно то же, что и мне, мы живем на одной волне, у нас одни ин¬тересы. И в то же время он независим от этой профессии. Есть работа в те¬атре - играет. Нет - занимается бизнесом. Да, был в моей жизни только бизнесмен - и это было просто невоз¬можно, общие интересы отсутствова¬ли напрочь. Был в моей жизни толь¬ко артист. Это тоже было невозмож¬но, потому что профессия для мужчи¬ны - чудовищная: очень тяжелая, за-висимая. А у Саши в этом плане все прекрасно. В Сейчас он, насколько понимаю, еще и ваш директор. Личные отноше¬ния не мешают служебным и наобо¬рот? Нет, абсолютно. Какие служеб¬ные отношения — он мне просто помо¬гает. Я же не плачу ему зарплату. А все, что зарабатываю, - все в дом. Извиняюсь, так бизнес вашего му¬жа называется «Нонна Гришаева»? Да нет, Господь с вами. У него свой бизнес, он занимается ювелирным де¬лом. И мне, как вы понимаете, очень нравится его бизнес. Четыре года назад вы во второй раз стали мамой. Это было больше желание мужа или ваше? Обоюдное абсолюно желание. Поэтому у нас маль¬чик такой потрясающий - по¬тому что в такой любви зачат и рожден. Могу сказать, что именно с появлением сына мои жизненные приоритеты поме¬нялись, на первое место встала семья. Теперь стараюсь отказы¬ваться от 90 процентов пред¬лагаемой мне работы — имен¬но ради детей, ради того, чтобы они постоянно ощущали мое внимание, участие, заботу. И без этих 90 процентов у вас работы уйма. Нечасто, на¬верное, удается быть мамой в полном смысле этого сло¬ва? Стараюсь ею быть каждый лень, если честно. Но, посколь¬ку спектакли вечерние и долгие, в основном по утрам удает¬ся быть мамой в полной мере. А если нет спектакля, как сегодня, — просто целый день провожу с ребенком и аб¬солютно счастлива. Я ведь из разряда безумных, сумасшедших мам, трясусь над своими чадами. И конечно, ужас- но их люблю и ужасно балую. За кого приходится больше пере¬живать: за Илью или за Настю? На-верное, за Илюшу все-таки. Потому что маленький еще. С Настей как-то попроще, все можно объяснить. Хо¬тя Илюше тоже можно - даже в сво¬ем возрасте он уже довольно умный мальчик и все понимает. Если логиче¬ски объяснить, почему нет, - он пой¬мет. Главное, иметь терпение. У Насти сейчас непростой возраст. Проблем возникает много? Я поста¬ралась их предвосхитить, предупре¬дить. Написала книгу «Советы доч¬кам». Настя — а она учится в художе¬ственной школе — делала иллю¬страции к этой книге, соответ¬ственно, все прочитала, и не раз. Поэтому многое сама уже поняла о том, что сейчас с ней происхо| ли г. А уж я про этот возраст знаю просто все - когда писала книгу, по¬стоянно общалась с врачами, с психо¬логами. Многие мамы даже не пони¬мают, почему ребенок ведет себя так неадекватно в этом возрасте, откуда эти беспричинные слезы, беспричин¬ная апатия. А я знаю. Это все гормо¬ны. И Настя уже все понимает про се¬бя. В общем, пока что находим взаи¬мопонимание. Слава богу... Как Настя воспринимает вашу по¬пулярность? Она ей мешает, помога¬ет? По крайней мере, она не пытается ею пользоваться. Настя очень скром¬ная девочка. Мы приезжали раньше каждый год на фестиваль в «Артек». Дети буквально набрасывались на ме¬ня за автографами, все со мной фото¬графировались. Говорю Насте: «Ну по¬дойди ко мне, встань рядышком». - «Да нет, мам». Она отходила в сторонку и скромненько так стояла. Совершенно адекватная девочка в этом плане. А Илья, у которого возраст сейчас тоже интересный, - что говорит, ког¬да видит вас по телевизору? Илюша настолько часто видит меня на экра¬не, что уже привык, мне кажется. Для него гораздо интереснее было увидеть меня на сцене - два дня назад водила его на спектакль «Моя зубастая няня», вот это действительно произвело на него впечатление. А по телевизору... Разве что одну его реакцию запомни¬ла. Года два назад в «Двух звездах» с Мариком Тишманом пели песню «По¬следний бой». И в ней я исполнила «а капелла» куплет колыбельной, кото¬рую всегда сыну пою - «Спи, моя ра¬дость, усни». Илюше года два было, он сидел, смотрел. И вдруг стал улыбать¬ся. Понял, что ему пою... http://www.interviewmg.ru